Навали: Иногда время заканчивается тихо и мирно. Иногда окончание кровавое, шумное, безрассудное. Иногда одинокое... и это хуже всего. Но Конца времён не стоит бояться. Это освобождение. Это милость. Все страдания долгого утомительного существования исчезают. А затем... мы вновь увидим мир невинными глазами.

Воин: У меня не было возможности ощутить себя молодо и свежо... Мы обречены на бесконечные повторы всего этого?

Ведьма: Ха, невинными глазами? Ну конечно. То есть ты правда веришь в цикл времени?

Чародейка: А, всё понятно. Ты боишься конца, но не против нового начала.

Монах: Ты говоришь об обновлении. О новой жизни.

Охотница: Звучит... мило. Как и цикла жизни, конца не стоит бояться.

Копейщица: Ещё никогда не ощущала себя такой крошечной. Придётся с этим смириться.

Наёмник: Простите, мисс, но похоже, что вы таки {помните} все эти окончания жизней.

Навали: It is not a question of belief. Hinekora has seen it - and through her eyes, so have I.

Навали: They are one and the same. The end gives birth to the beginning. The beginning, to the end.

Чародейка: [NOAUDIO] And in between... I will end up back here.

Навали: All life is renewal. All death, return. The circle closes, only to open again.

Монах: And at the end of it all, we'll be here... having the same conversation.

Навали: You are not small, child. Only part of something vast.

Копейщица: And this {vastness} just... never ends?

Навали: It ends... and begins. And ends, and begins. On and on into eternity.

Навали: I do, and so much more besides.

Наёмник: What about this? Do you remember this chat we're havin' right now?

Навали: Да, у нас с тобой вновь состоится этот разговор... как и много раз до этого.

Ведьма: Конечно, и как долго такой цикл длится, примерно?

Навали: Жизнь старейшины, дважды, сто раз, потом трижды, и ещё раз.

Ведьма: Это... эм-м... весьма точно?..

Навали: Это самое длительное испытание, которое нам приходилось переживать. Но на самом деле, всё зависит от того, каков конец...

Ведьма: А сейчас, по сравнению со всем этим, мы где находимся?

Навали: Осталось совсем немного пророчеств, которые ещё не сбылись.

Ведьма: Значит... вот какой страх на вкус... Не думаю, что мне нравится.

Навали: Для меня время проходит медленно, но проходит. Моя служба не вечна. Великая {хатанго} Нарумоа служила до меня, а до неё – другие.

Воин: Что с тобой случится, когда служба подойдёт к концу?

Ведьма: А когда твоё время истечёт, что будет?

Чародейка: Как ты можешь остаться не у дел со всеми своими знаниями?

Монах: Понятно. Однажды ты будешь свободна.

Охотница: Однажды... тебя просто заменят?

Копейщица: Наверняка от такой роли будет трудно отказаться.

Наёмник: Похоже, мы лишь пешки в чьей-то игре, да? Обременённые своими воспоминаниями.

Друид: А когда закончится твоё служение? Что потом?

Навали: Я могу лишь вспомнить прошлое-будущее, когда мой дух привязан к Хинекоре. Жизнь и смерть всё больше сближаются... ...а забвение застыло в ожидании.

Навали: Однажды тебе будут здесь рады. Хинекора приглашает тебя принять участие в нашем Испытании предков. Там ты покажешь всё, на что способен. Но это время ещё не пришло. Когда придёт, ты поймёшь...

Навали: Хинекора видит тебя. Прошлое предстаёт пред ней во всей наготе. Она знает тебя. А теперь... она слушает. Ты можешь говорить.

Воин: Хинекора... Для меня честь. Скажи, как мне найти свою настоящую семью? Как мне узнать о своём племени?

Хинекора: Величайший кузнец куёт броню вокруг сердца. Радость нынешнего дня – единственное счастье большинства. Хороший человек занимает место тех, кто отсутствует.

Воин: Думаю... Я понимаю. Спасибо.

Ведьма: От одной Матери Смерти к другой, какие мудрые слова ты можешь мне сказать?

Хинекора: Они располосовали и надругались над ненавистной преступницей, но она сама наказывает себя куда сильнее, чем им под силу. Раны очевидны всем, невзирая на прикрывающие их повязки.

Ведьма: Я... не понимаю, о чём она говорит. Просто... бормочет что-то несусветное.

Чародейка: Скажи мне, Мать Смерти, найду ли я себе место в этом мире?

Хинекора: Уставший путник с улыбкой спускается с одной горы, только чтобы увидеть целую гряду впереди. Ребёнок резвится в песочнице, окружённый пристальными взглядами.

Чародейка: Ох! А он... счастлив?

: Да.

Чародейка: Это... хорошо. Это... приятно слышать.

Монах: Позволь спросить... Я ищу подтверждение своих взглядов. И подозреваю, боюсь...

Хинекора: Чужеземный принц дарит проблеск надежды земле, которой грозит опасность. Крыса прогрызает себе путь из желудка крокодила.

Монах: Да... Действительно так...

Охотница: Душа моей матери прошла этим путём? Если нет, то где я её могу найти? Она ещё где-то... существует?

Хинекора: Одинокий человек будет стоять на серебристых барханах, глубоко вдыхая пустоту. Кошка в прыжке ловит мышь, но теряет дорогу назад. Ей никогда больше не вернуться домой, и ничего уже не исправить.

Охотница: Боюсь, я никогда не смогу простить её... но должна попытаться.

Копейщица: У меня лишь один вопрос к тебе, досточтимая Мать Смерти. Как мне вновь услышать голос Духа?

Хинекора: Прошёптанные слова наставляют чистых, но молчание – это ... да... сейчас?.. Морские волны затихают.

Копейщица: Что? Что это? Что происходит?

Наёмник: Ну а что ты думаешь, госпожа Хинекора? Мы это переживём?

Хинекора: Ночь обещает покой, но солнце всё никак не заходит. На другом берегу реки никто не ждёт.

Наёмник: Ты... Ты что?! Нельзя просто... Нельзя взять и такое ляпнуть...

Друид: Если ты готова поделиться мудростью, Мать Смерти... пора услышать её. Что грядёт?

Хинекора: Рана не исцелилась, хотя годы покрывают её пылью. Однажды пыль сдует ветер. Рана закровоточит вновь.

Друид: Ох... Ясно, что ничего не ясно.

Навали: Мать Смерти... сказала своё слово. И... приносит дар!

Навали: Мать Смерти... всё сказала.

Навали: Принять участие в нашем Испытании предков – великая честь. В нём очень редко участвуют чужеземцы.

Воин: Почту за честь стать частью этого наследия.

Ведьма: Ну конечно, я же исключение из правил.

Чародейка: Я буду уважать и почитать ваши устои.

Монах: Я польщён и готов участвовать.

Охотница: Уговорила. Может, и заскочу.

Копейщица: Прими мою благодарность. Сделаю всё, что смогу.

Наёмник: Можешь даже не уговаривать. Я в деле.

Друид: Чем тогда я такой особенный?

Навали: В нужное время ты поймёшь, что пора. Сейчас мы не проводим Испытания. Слишком многие... отказываются.

Воин: Бесконечным замкнутым циклом? Что ты имеешь ввиду?

Ведьма: Мне уже доводилось читать подобное утверждение, но я по-прежнему настроена скептически. Расскажи мне об этом так называемом «цикле времени».

Чародейка: В наших сказаниях ничего нет об этом «цикле времени». Что это?

Монах: Я... видел сон об этом... Как время замыкается в самое себя?..

Охотница: Расскажи про время, которое замыкается само на себя?

Копейщица: Однажды старейшины рассказали мне о месте, где время – замкнутый круг. Что это значит?

Наёмник: Время замыкается на себя, да? А можно спросить?

Друид: Так ты говоришь, что всё это уже случалось прежде... и произойдёт снова?

Навали: Однажды время подойдёт к концу. И тогда начнётся сначала. Хинекора помнит будущее, которое было в прошлом. Не слишком чётко, но этого достаточно, чтобы указать нам путь. Ты не помнишь, как вы встречались прежде... но я помню, благодаря взгляду Хинекоры.

Наёмник: Не стоило мне спрашивать.

Навали: Оставь страх. Я {везде} одновременно. Как и ты.

Воин: При всём уважении, почтенная, как это возможно?

Ведьма: Это не некромантия... {что} это такое?

Навали: Вода прозрения не убивает живущих, только почти. Вода прозрения не поднимает мёртвых... только почти. На грани миров мы заглядываем в каждый мир. Итак, я служу Хинекоре. Я говорю от её имени, как при жизни... так и после смерти.

Воин: Это место... это что, загробный мир? Для всех каруи?

Ведьма: Я почти не хочу задавать дальнейшие вопросы... но не могу удержаться.

Чародейка: Я до сих пор не могу понять это место. Оно не имеет никакого смысла.

Монах: Интересно. У каруи есть своя уникальная загробная жизнь.

Охотница: Единственные виденные мною мёртвые, которые вернулись к жизни... Ну, такую судьбу никому не пожелаешь.

Копейщица: Мне плохо. Пожалуйста, разбудите меня от этого страшного сна.

Наёмник: А, так ты... просто лежишь сейчас где-то там и крепко спишь?

Друид: Выходит, смерть вовсе не покой. А только... неугасающие отголоски.

Навали: Мать Смерти – это всё, что отделяет нас от забвения. До того, как Мать впустила нас, все мёртвые просто переставали существовать. Теперь же души каруи продолжают жить, передавая свою мудрость и силу потомкам...

Навали: Наша Мать Смерти способна заглядывать в прошлое. Её пророчества ведут нас в вечном поиске пути вперёд.

Воин: Как способность заглядывать в прошлое поможет нам пройти?

Ведьма: Это подозрительно похоже на утверждения из запретных книг...

Чародейка: Наши сказительницы делают нечто похожее. Их истории направляют нас.

Монах: Она видит прошлое? И как это помогает в создании пророчеств?

Охотница: Откуда же берутся её пророчества, если она видит только прошлое?

Копейщица: Что я упускаю? Она видит прошлое, но как это связано с пророчествами о будущем?

Наёмник: То есть она учится на наших ошибках? Создаёт новые планы?

Друид: Она видит прошлое... но пророчит будущее?

Навали: До Рэкласта, до озера, до первобытного расплавленного мира, даже до самих звёзд... Время было бесконечным замкнутым циклом. Хинекора видит не то, что ты {будешь} делать, а лишь то, что ты уже {сделал}, и что сделаешь вновь. Возможно...

Навали: Один из нас вознёс свой злобный голос над другими. Утула из племени Китавы находит посмертие... ограничивающим. Он склонил некоторых к непокорности. Теперь они отказываются сражаться и сеют смуту.

Воин: Почему они так непочтительны?

Ведьма: Ему что, не нравится быть мёртвым?

Чародейка: Выходит, он покрыл себя позором.

Охотница: Мёртвые и такое могут устроить?

Копейщица: Зачем им это?

Монах: Не понимаю. Зачем он это делает?

Наёмник: Что на него нашло?

Друид: Bah. Even the dead cannae let well enough alone.

Навали: Утула вбил им в головы, что это место можно захватить, а то и покинуть. Мы как можем встречаем и привечаем души, но некоторым этого мало. Такое нередко случается с душами, которые не привыкли к вечному существованию. Это пройдёт... Всегда проходит.