Старейшина Мэдокс: Я тебе что, сказитель!? Уф. Первые Дети были посланы нам для защиты. Но они приносили одни беды, потому их изгнали в бесплодные края несмотря на пепел и голод. Грустно получилось. Зато люди гор очень гордились {Последними} Детьми.

Старейшина Мэдокс: Я знал, что произойдёт. Буйное копьё и её род... Они перестали чувствовать Духа. Вняли посулам Змея. Мне стоило вмешаться. Но я не стал. И теперь я созерцаю... в одиночестве.

Старейшина Мэдокс: Я старейшина Мэдокс. Здесь... я созерцаю обжигающий холод ветра... и скорблю о тех, кто покинул нас. Зимняя Сова благословляет тебя, а Дух склоняет голову. Скоро я завершу своё последнее дело и тоже покину этот мир. Отсюда я буду всматриваться в зиму три недели ночи. Потом вольюсь в мудрость сов, пришедших до меня. Перед твоим уходом... я вручу тебе дар.

Старейшина Мэдокс: Я старейшина Мэдокс. Ты прервал полёт Буйного копья, что успокоило Духа. Здесь... я созерцаю обжигающий холод ветра... и скорблю о тех, кто покинул нас. Зимняя Сова благословляет тебя, а Дух склоняет голову. Скоро я завершу своё последнее дело и тоже покину этот мир. Отсюда я буду всматриваться в зиму три недели ночи. Потом вольюсь в мудрость сов, пришедших до меня. Перед твоим уходом... я вручу тебе дар.

Старейшина Мэдокс: Солярис, Лунарис и Вириди, кто же ещё. Я знаю, что ты их знаешь! Как можно их не знать?! Солярис и Лунарис до сих пор светят в небе, а Вириди прямо у тебя под ногами! Хватит потешаться над стариком. Оставь меня в покое.

Старейшина Мэдокс: Мать Душа была надеждой. Волей жить дальше, что бы ни произошло. Через любые жертвы. Несмотря ни на какие {последствия}... Люди гор давно оборвали связь с Матерью Душой. Причина нам неведома, но так уж вышло. Наверное, сейчас только Первые Дети помнят о таких вещах.

Старейшина Мэдокс: Дух есть всё сущее. Дух есть мир и мы... но Змей существует отдельно. Змей шепчет. Лжёт. Управляет. Так было со времён Матери Души. Теперь он говорит как Дух, но не стал им, а лишь ведёт простаков к пропасти.

Старейшина Мэдокс: Таков мой выбор. Моё решение. Я многое потерял. В миг колебаний я допустил, чтобы на моё племя обрушились невыразимые страдания. И теперь. Я созерцаю. Не для наказания. Не ради прощения. А просто так.